Нецензурный театр

С друзьями на NN.RU

У вас пока нет друзей на NN.RU, поэтому ссылка на тему не может быть отправлена.

Воспользуйтесь поиском, чтобы найти новых друзей.

В социальных сетях

Камин

18.10.2005

За несколько дней до объявления десятки пьес, вышедших в финал, и за месяц до церемонии награждения в среде жюри разразился скандал, попавший на глаза общественности только благодаря самым неравнодушным членам жюри. В один прекрасный день, когда десятка была уже сформирована, члены жюри были поставлены перед фактом весьма своеобразного письма:

«Членам жюри Всероссийского драматургического конкурса «ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА».

Организаторы Всероссийского драматургического конкурса «Действующие лица» совместно с учредителями и генеральным спонсором обращают Ваше внимание на некоторые особенности формирования короткого списка пьес.

Исходя из Устава «Всероссийского драматургического конкурса «Действующие лица» считаем невозможным вводить в короткий список лучших пьесы, содержащие ненормативную лексику.

Генеральный директор драматургического конкурса «Действующие лица» Андрюс Рашимас».

Сегодня конфликт улажен. С одной стороны, простым указанием на то, что подобный пункт в уставе премии все-таки отсутствует, с другой стороны, «шантажом» нескольких членов жюри, пригрозивших выходом из состава коллегии. Очевидно, что подобная реакция на высокодуховные претензии вполне очевидна.

И вправду, этот нравственный императив выглядит очевидной попыткой ввести цензуру, причем на основаниях, в которых можно углядеть все, что угодно, но только не идеологию.

Странно заниматься современным искусством, если бояться или отвергать язык, ему присущий и свойственный. Немного яснее становится ситуация, если предположить, что это запрещение было адресовано прежде всего тексту Анны Кармановой и Артема Северского «Мы, вы, они…»

Лауреат «Антибукера» Евгений Гришковец (фото ИТАР-ТАСС)

В этой полуфантазийной-полудокументальной пьесе сосредоточились самые опасные тенденции современной России – межрасовая, межнациональная война. В школе маленького уральского города постепенно повышается процент богатых детей «кавказской национальности», которые вступают в открытый конфликт с бедными российскими детьми, подчиняют их своей воле. Это еще было бы полбеды: весьма двойственную, вынужденную позицию занимает в этом конфликте директор школы под «громкоговорящей» фамилией Сорензон…

В финале русские дети просто взрывают на воздух свою альма-матер, ставшую для них сущим адом. Пьеса «Мы, вы, они…» – абсолютно несовершенный и даже коряво написанный текст – на самом деле обжигает душу и сознание. И даже не тем, что т а к есть на самом деле, а тем, что в принципе т а к может быть.

И еще тем, что подобная фантазия – не важно, основана она на реальных фактах или нет, в каком процентном соотношении здесь находятся вымысел и реальность – может содержаться в головах молодых людей. Вот эта обеспокоенность пугает и волнует, эта взволнованность, граничащая с ответственностью за литературные поступки. Молодые рассерженные – это очень серьезно.

История с матом наглядно демонстрирует, что пафос «убережения» аудитории от ненормативной лексики и всего «невозвышенного» ложен от начала и до конца. Не мат испугал директора премии, но прямой разговор о межнациональных конфликтах в современном обществе, конкретнее – об антисемитских и антикавказских настроениях. Дирекцию драматургической премии перепугал до смерти драматизм современной жизни.

Для нашего времени, раздавленного поп-культурой и агрессивным потребительством, действительно характерно отрицание проблемного, сложного, конфликтного мира. Под толерантностью стали все чаще понимать упрощение. Сложное пугает.

Драматургия – искусство конфликта. Этот жанр расцветает в эпохи общественных расколов и скрытых в глубине сознания гражданских войн. Нет ничего удивительного, что сегодня в России так востребованы современные «национальные» пьесы – прибалтийские, грузинские, белорусские, молдавские.

После распада СССР империя дала бывшим союзных республикам не только независимость, но и сильнейший «пинок», отозвавшийся пассионарными взрывами маленьких народов, так или иначе сегодня придерживающихся антиколониальной и антиимперской политики. Расколотое вдоль и поперек, изнасилованное и инвалидное, российское общество не отстает от своих собратьев. Отстает только театр – пока еще не готовый говорить о сложном, не способный ни посмеяться над собственной историей, ни разобраться в запутанном настоящем.

Борис Гребенщиков ( www.aquarium.ru )

Пожалуйста, не бойтесь героев с обсценной лексикой! Культуры от отсутствия оных на сцене станет не больше. Да, наверное, выдержать это нелегко, как нелегко, например, было согласиться с Борисом Гребенщиковым, спевшим в прямом эфире у Диброва в субботу в полпятого дня песню с отчетливым словом «разпиздяйство». Наверное, в этом случае, в этих обстоятельствах это действительно было неуместно.

Но тем не менее борьба с матом кажется одной из форм борьбы со сложностью, борьбою за упрощение. В неготовности принять мир таким, какой он есть, признать потребности современного литературного языка, которые никто здесь, я повторяю, никто не готов назвать н е о б х о д и м ы м а т р и б у т о м новой пьесы, заложены сугубо вегетарианские опасения, которые можно было назвать «страхом риска» или страшным сном министра культуры.

Можно лишить пьесы мата, можно наложить вето еще на какую-либо тему в современной пьесе – будь то секс, политика или насилие. Главное – ради чего? Ради качества шорт-листа? Никак не получается...

Тексты будут гладкими и серыми, пресными и беззубыми. А реальность будет отдаляться от нас, как философский пароход от одесского порта. И мы так и не разглядим в череде дней, в каком вечно меняющемся мире нам приходится жить и как меняется, невзирая на любые культурные запреты, язык нации.
http://www.vz.ru/columns/2005/10/11/9461.html

Ответить

Ссылка на сообщение

открыть ссылку в новом окне

В социальных сетях