Чем закончится судебный процесс по делу Алексея Поднебесного.

Характеристики А.Н.Поднебесного

Нижегородский Государственный Исследовательский Университет им. Лобачевского. Юридический факультет

Нижегородский государственный Университет им. Н.И. Лобачевского Юридический факультет Н.Новгород, ул. Ашхабадская, 4

Характеристика

Поднебесный Алексей Николаевич, 04.07.1978 г.рожд., обучался на юридическом факультете Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского с сентября 1998 по июнь 2003 г. по заочной форме обучения на бюджетной основе. В 2003 году выдержал вступительные испытания и конкурсный отбор и поступил в аспирантуру юридического факультета ННГУ на бюджетной основе. Сдал экзамены кандидатского минимума (специальность 12.00.08 – уголовное право и криминология, уголовно-исполнительное право) в полном объеме с оценками «отлично». Закончил обучение в аспирантуре в 2007 году с представление диссертации на кафедру.

За период обучения проявил себя с положительной стороны, зарекомендовал себя способным, дисциплинированным и прилежным студентом. Поднебесный А.Н. воспитан, доброжелателен, пользовался авторитетом среди студентов. Учебу совмещал с работой. Успешно осваивал материал учебных дисциплин. По основным общеобразовательным и специальным дисциплинам, а также курсовым работам получал, в основном, отличные и хорошие оценки. Выпускная квалификационная работа по дисциплине «уголовное право» на тему: «Психическое насилие: уголовно-правовой и психологический аспекты» отличается самостоятельностью и носит творческий характер.

При прохождении ознакомительной практики и производственной практики в следственном управлении Нижегородского РУВД г. Н.Новгорода Поднебесный Алексей Николаевич показал хорошие знания уголовного, гражданского, административного законодательства и навыки его практического применения. Зарекомендовал себя как исполнительный и добросовестный практикант, обладающий аналитическим мышлением. О приобретении высокой профессиональной подготовки в процессе обучения свидетельствуют характеристики, полученные Поднебесным А.Н. с места прохождения практики.

С 2002 года учебу на факультете, а затем в аспирантуре успешно совмещал с работой в прокуратуре Шахунского района Нижегородской области. Поднебесный А.Н. активно участвовал в работе студенческого научного общества, выступал на конференциях, принимал участие в конкурсе на лучшую студенческую научную работу.

За время обучения на факультете и в аспирантуре Поднебесный А.Н. был награжден дипломами и грамотами международных, всероссийских и региональных научно-практических конференций:
Диплом 3 степени Департамента образования и науки Администрации Нижегородской области, Совета ректоров вузов Нижегородской области, Нижегородского областного совета по НИРС за участие в 50 областном конкурсе на лучшую научную работу студентов по разделу "юридические науки", июнь 2001 г.
Грамота декана юридического факультета ННГУ им. Н.И. Лобачевского за выдающиеся успехи в учебной и научной деятельности, 27 ноября 2001 г.
Диплом 2 степени Нижегородской областной сессии молодых ученых, Гуманитарные науки, Департамента образования и науки Администрации Нижегородской области, 2006 г.
Грамота за 2 место в Международной научно-практической конференции "Вторые Державинские чтения", юридический факультет Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации (РПА МЮ РФ), Москва, ноябрь 2006 г.
Диплом 1 степени Нижегородской областной сессии молодых ученых, Гуманитарные науки, Департамента образования и науки Администрации Нижегородской области, 2007 г.
Также Поднебесный А.Н. награжден правительственной наградой Российской федерации - Медалью Министерства образования Российской Федерации "За лучшую научную студенческую работу" по итогам открытого конкурса на лучшую научную работу студентов по естественным, техническим и гуманитарным наукам в вузах Российской Федерации, февраль 2002 г.

Как аспирант и молодой ученый является автором 23 научных публикаций, опубликованных в академических научных журналах, сборниках научных работ, в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК для публикации результатов диссертационных исследований.

За период обучения Поднебесный А.Н. в нарушениях дисциплины не замечен. В коллективе проявил себя надёжным товарищем, готовым оказать помощь сокурсникам. Является человеком с высокими моральными качествами.

Не курит и не употребляет спиртные напитки, сторонится конфликтных ситуаций. При общении открыт и искренен, способен на принятие обдуманных самостоятельных решений. Ответственный за принятые решения и выполненные действия.

Поднебесный А.Н. в рамках педагогической практики аспиранта с 2003 по 2007 годы проводил семинарские занятия на юридическом факультете ННГУ им. Лобачевского, а также в Юридическом колледже.

С сентября 2005 по январь 2009 года работал в качестве преподавателя криминологии, уголовного права в Центре дистанционного обучения ННГУ на условиях гражданско-правового договора (почасовой оплаты).

Проявил себя добросовестным сотрудником, качественно организовывал учебный процесс и контроль усвоения учебного материала студентами, замечаний не имел, пользовался уважением со стороны студентов и преподавателей.

Декан юридического факультета ННГУ им. Н.И. Лобачевского В.И. Цыганов

http://www.proza.ru/2010/04/24/895
... Таким образом, в суде не получили подтверждения утверждения прокурора Андропова о том, что я своей ссорой с Сероглазовым «вывел из рабочего состояния коллектив Канавинской прокуратуры». Даже сам «потерпевший» Сероглазов не заявил, что в результате ссоры со мной была сорвана либо дезорганизована его работа. Инцидент совершенно не отразился на работе других сотрудников прокуратуры, что также подтвердили те же свидетели прокуратуры.

При этом не было учтено, вернее скрыто прокуратурой, что, оказывается, в отношении самого Сероглазова на момент конфликта со мной проводилась служебная проверка в связи с совершенным им прогулом. В течение двух рабочих дней он не появлялся на работе, будучи пьян. Почти сразу, после написания им рапорта о якобы произошедшем по моей вине серьезном конфликте, проверка в отношении него была прекращена, и вместо увольнения ему был лишь объявлен выговор. Эти обстоятельства подтверждают то, что конфликт был спровоцирован по указанию либо прокурора Андропова, либо более высокого руководства единственно с целью использовать его как повод для моего увольнения. Сероглазовым манипулировали и в награду за содействие не стали к нему самому применять увольнение. Сам Сероглазов работой в прокуратуре не дорожил, и вскоре уволился по собственному желанию.
..

Доводы прокуратуры о том, что я выражался нецензурной бранью, в том числе и при посторонних гражданах, не получили объективного подтверждения в суде. Гражданка, находившаяся, якобы на приеме у пом.прокурора Ломакиной во время конфликта, и на которую ссылалась прокуратура при моем увольнении, не установлена, сама Ломакина не смогла внятно показать, что это была за гражданка.

Доводы прокурора Андропова и других свидетелей о том, что в момент конфликта в коридоре прокуратуры находились иные посторонние граждане, которые якобы могли слышать, как я нецензурно ругался (и таким образом опорочил честь прокуратуры), являются предположительными, а точнее ложными и надуманными. Сами свидетели Ломакина, Сероглазов, Березин, Кузнецов, показали, что не видели посторонних граждан, но они, якобы, «могли быть». Свидетель Лабанок еще во время конфликта заявил мне, что он является хорошим другом прокурора Андропова, и что он благодаря этой дружбе добьется моего увольнения из органов прокуратуры. Свидетель Лабанок подтвердил эти свои слова и в суде. Более того, Лабанок показал в суде, что прокуратурой Канавинского района проводились в отношении него как начальника одного из подразделений КМ Канавинского РУВД многочисленные проверки в связи с нарушением им закона и превышением должностных полномочий, Лабанок даже признался, что действительно, превысил полномочия по одному делу, и прокуратурой решался вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении него, зато, как он выразился, «теперь вор сидит в тюрьме». Лабанок признал, что прокурором Андроповым все указанные проверки были прекращены. Учитывая предыдущее его признание о том, что с прокурором Андроповым они хорошие друзья, обоснованным является вывод о том, что Лабанок в ходе спровоцированного Сероглазовым конфликта выполнял заказ прокурора Андропова и показания Лабанка, если ли бы дело рассматривалось справедливым судом, должны были бы быть исключены из числа доказательств как заведомо ложные.
Мои доводы о допущенных прокурором Андроповым и его заместителем Березиным нарушениях закона получили подтверждение в ходе проверки Генеральной прокуратуры РФ по моей жалобе, однако, учитывая корпоративные интересы, Генпрокуратура официально подтвердила лишь факты нарушения отчетной дисциплины и указанные должностные лица были привлечены лишь к дисциплинарной ответственности. Однако даже этот факт в ходе судебного разбирательства в Советском районном суде от суда скрывался, прокурор Андропов утверждал, что все мои обвинения мною, якобы, вымышлены. Эту же точку зрения исходя из чувства корпоративности, а также опасаясь возможного увольнения за неподчинение корпоративным нормам, вынуждены были поддержать и остальные сотрудники прокуратуры, проходившие по гражданском делу в качестве свидетелей. О результатах проверки Генпрокуратуры я сам узнал уже после суда из отписки, присланной мне по почте.

То, что я открыто указывал на нарушения законности и, в частности, отчетной дисциплины прокурором Андроповым и другими руководителями и сотрудниками прокуратуры, было одним из основных мотивов моего увольнения. Прокурор Андропов, преследуя меня за критику и принципиальность, ложно изобразил произошедший конфликт как существенное нарушение дисциплины, как, якобы, административное правонарушение, а остальные сотрудники Канавинской прокуратуры были вынуждены ему подчиниться, опасаясь собственного наказания за неподчинение.
Прокурор Андропов не смог обосновать и свое утверждение о том, что повод возникшей у меня с Сероглазовым ссоры был незначительным. Стоимость принадлежащего мне компьютера либо его починки в случае поломки крайне высока, и вместе с тем из показаний прокурорских свидетелей было установлено, что никакой компенсации за использование личных компьютеров и за ремонт в случае их поломки в Канавинской прокуратуре не производится.
Также прокурор Андропов бездоказательно и необоснованно и на прокурорской коллегии и в суде негативно оценивал мои профессиональные способности и психологические качества, заявил, что не доверил бы мне ни одного серьезного дела, однако не привел никаких доказательств ненадлежащего исполнения мной моих служебных обязанностей. Наоборот, непосредственно контролировавший мою работу зам прокурора Березин не указал ни на один недостаток в моей работе, а прокурор Фуреев, в подчинении у которого я проработал почти все время, оценил мою работу положительно. Выступавшая против меня в суде прокурор отдела кадров Майорова даже попала впросак, когда прокурор Фуреев опроверг ее лживый довод о том, что я, якобы, был недоволен тем, что меня самого критиковали. На это прокурор Фуреев ответил, что я всегда положительно относился к критике и исправлял недостатки в работе, на которые мне указывали.
В суде прокурор Андропов рассказал уже новую версию того, как он узнал о моем конфликте с Сероглазовым. Напустив на себя важный вид он заявил, что «как сейчас ясно помнит, как утром к нему явился Сероглазов», и сообщил об инциденте. Однако в действительности, что подтвердили сам Сероглазов и иные свидетели, Сероглазов явился с рапортом к Андропову сразу же после ссоры со мной, то есть после 14 часов. Данное заявление еще раз подтверждает, во-первых, неискренность прокурора Андропова в своих показаниях суду, а во-вторых, то, что этот инцидент был спланирован им самим и для него не важно было, когда именно эта провокация была осуществлена. Его историю он знал сам, так как сам его и придумал. На мои вопросы по этому и по другим вопросам прокурор Андропов попросту отказался отвечать в суде, цинично заявив мне и суду: «А почему это я должен этому Поднебесному отвечать?!?».
Почему же при всех этих обстоятельствах, вызывающих сомнение в правдивости слов Андропова, судом его объяснения не были подвергнуты сомнению? Или «важный вид и высокое положение» заставляют верить его словам? Как сказал по этому поводу философ: «Никому и в голову не придет, что у человека, столь уважаемого и почитаемого нет за душой ничего, кроме этого уважения толпы, и что человек, которому поручается столько дел и должностей, такой высокомерный и надменный, не более искусен, чем другой, издали низко кланяющийся ему и ничьим доверием не облаченный».
Инцидент, спровоцированный в прокуратуре Кагавинского района, и послуживший основанием моего увольнения, был логическим продолжением кампании травли, проводившейся против меня в прокуратуре Шахунского района. История с выговором за лампу также рассматривалась в суде, и здесь также многие сфабрикованные против меня доказательства не получили подтверждения. В судебном заседании свидетели данного инцидента сотрудники Шахунской прокуратуры Толстогузов В.А., Шибарева Т.Я., а также Смирнова С.Н. (рассматривались ее письменные объяснения) показали, что Арефьев при инциденте не присутствовал (сам он утверждал, что присутствовал и, якобы, «делал мне замечания», на которые я и в его адрес ответил нецензурно), посторонних граждан при этом инциденте в прокуратуре не было (Арефьев утверждал, что в помещении прокуратуры находились «многочисленные посетители», которые слышали мою «нецензурную брань» и «смеялись над происходящим»). Свидетели опровергли заявление Арефьева о том, что я, якобы, нецензурно ответил ему и сказал: «выметайся из здания».
Свидетели также не подтвердили, что я угрожал кому-либо при случившемся инциденте. Шибарева пояснила, что боялась того, что я могу упасть на нее с лестницы, когда я забрался на лестницу в канцелярии, чтобы снять светильник. Из письменных объяснений Смрновой следует, что во время инцидента я «угрожал написать заявление в СЭС». Угроза правомерным действием, а именно подать заявление в санитарно-эпидемиологическую службу на несоответствие условий работы санитарным условиям, не может квалифицироваться как противоправная угроза. Таким образом, были опровергнуты доводы прокуратуры о том, что я сопровождал свои действия «угрозами в адрес сотрудников прокуратуры».
Те же свидетели показали, что я допускал «грубые выражения», но произносил их тихо, бормотал себе под нос, как выразились свидетели, при этом основным содержанием моих высказываний было то, что «одни тут жируют, а я вынужден сидеть в кабинете без света», то есть нецензурных выражений в моих высказываниях не было. Более того, в своих письменных объяснениях свидетель Смирнова вообще не указывает, что во время инцидента я выражался нецензурной бранью, она лишь приводит общие рассуждения о том, что я, якобы, когда-то ранее позволял себе нецензурные выражения. Толстогузов и Шибарева также сообщили, что нецензурные выражения, которые я, якобы, использовал при инциденте, я произносил безотносительно к кому-либо, «бормотал в разговоре про себя, сам с собой». Даже если согласиться с утверждениями этих свидетелей, то нельзя в данном случае сделать вывод о том, что таким поведением я допустил нарушение общепринятых норм нравственности и правил поведения, нарушил Конституцию РФ и федеральные законы.
Судом были просто проигнорированы данные показания свидетелей, опровергающие заведомо ложные показания Арефьева, и была принята версия Арефьева, которую поддерживала представляющая прокуратуру прокурор отдела кадров Майорова, выражавшая волю руководства прокуратуры. Более того, суд истолковал показания свидетелей в прямо противоположном смысле, выгодном для оправдания примененного взыскания задним числом. Так, свидетель Шибарева показала, что, когда я залез на стремянку, чтобы снять лампу, она испугалась, что я могу упасть со стремянки прямо на нее и поэтому встала из-за стола и вышла из кабинета. Суд же в своем постановлении указал, что Шибарева и Толстогузов были напуганы такими моими действиями, как, якобы, «громкие крики, нецензурная ругань». Заказной характер суда на этом стал очевиден.
Исследованная в суде обстановка моей жизни и работы в Шахунье свидетельствовала о существенном нарушении моих прав самой прокуратурой, хотя бы в части предоставления жилься на основании Закона о прокуратуре. Только после моего увольнения и подачи мною иска в суд прокуратура стала выплачивать сотрудникам, не имеющим места жительства, компенсацию за найм жилья в Шахунье. В суде было установлено, что в течение продолжительного времени по вине администрации прокуратуры Шахунского района я был вынужден работать в кабинете без верхнего освещения, что не соответствует санитарным нормам и правилам. Также я был вынужден проживать в служебном кабинете, не имея постоянного места жительства в Шахунье. Суд же на это цинично указал в своем решении, что моя мать, инвалид первой группы, приезжала ко мне в Шахунью, «привозя продукты питания и помогая в быту», а я, при этом, не исполнял свою обязанность осуществлять уход за ней. То есть не прокуратуре было поставлено в вину то, что я не имел места жительства в Шахунье, и что они лишили меня возможности осуществлять уход за матерью, отправив на край Нижегородской области, а мне. Получается, мне и не нужна была квартира, поскольку мне мама возила продукты! Действительно, один раз в месяц моя мама приезжала проведать меня и привозила мне немного пирожков и салата, поскольку, не имея места жительства в Шахунье, я не имел и возможности готовить себе еду, «помощь же в быту» выражалась в том, что когда я сильно заболел и из-за сильной температуры не мог встать даже с кровати, никто из сотрудников Шахунской прокуратуры даже не обеспокоился моим положением, а Арефьев, приехав сам на служебном автомобиле, заставил меня пешком, с сорокоградусной температурой добираться до работы и передавать ему дела. Моя мать видела, что в Шахунье я поставлен на грань выживания полным попустительством со стороны администрации прокуратуры, и, превозмогая собственную болезнь, с риском для собственной жизни приезжала ко мне за триста километров, чтобы помочь мне.
Первое взыскание явилось актом мести, преследования за критику, в частности незаконных методов ведения следствия Арефьевым. Воспользовавшись удобным случаем, Арефьев сделал заведомо ложное заявление о том, что я, якобы совершил дисциплинарный проступок, «громко выражался грубой нецензурной бранью» в помещении прокуратуры, и добился привлечения меня к дисциплинарной ответственности. Судом же полностью были проигнорированы данные обстоятельства. Суд не позволил мне задать Арефьеву вопросы, касающиеся возникновения и развития неприязненных отношений между ним и мной, просто указав, что это «не относится к существу иска».
Зная, на чьей стороне суд, прокуратурой, а именно прокурором отдела кадров Майоровой, был представлен суду подложный документ, сфабрикованный с целью скрыть допущенное нарушение порядка увольнения прокурорских сотрудников, установленного Правилами внутреннего распорядка прокуратуры. Так, в соответствии с Правилами, я должен был бы быть ознакомлен с заключением служебной проверки до принятия решения прокурором о применении дисциплинарного взыскания, что сделано не было. Вместо этого, когда нарушение в суде выяснилось, Е.Ю.Майорова представила суду некий «Акт», в котором трое сотрудников Канавинской прокуратуры клятвенно заверяли, что были свидетелями того, как 14.02.05 от Майоровой в Канавинскую прокуратуру поступила телефонограмма, которой я вызывался для ознакомления с заключением служебной проверки, однако я явиться для ознакомления отказался, расписаться за ознакомление с телефонограммой также отказался.
В «Акте» в числе «свидетелей» названы трое сотрудников прокуратуры, однако в представленной суду копии имелись подписи только двоих из них. В «Акте» есть подписи зам.прокурора Канавинского района Березина и пом.прокурора Замятина, подпись также указанной в нем пом.прокурора Жулиной отсутствует. В суде Жулина показала, что вообще не была в курсе о происшедшем. Прокол исправил заместитель Андропова Березин Н.Е., показавший, что он, якобы, включил Жулину в документ «по ошибке». А что? Вполне логично. Видимо, каждый день десятки таких «Актов» печатать приходится. Любому честному человеку было бы очевидно, что указанный «Акт» был состряпан второпях, в расчете на то, что все включенные в него лица согласятся под ним подписаться.
Подложность «Акта» подтверждается и другими доказательствами, например, отсутствием регистрации телефонограммы, передачу ее не через зав.канцелярией, а через самого Березина. В судебном заседании было установлено, в частности из показаний сотрудника Канавинсокой прокуратуры Хорьковой Н.И., что акт составлен с нарушением общепринятых правил. Телефонограмма от 14.02.05 г., представленная Майоровой суду вместе с «Актом» (от ознакомления с ней я, якобы, отказался, после чего и был, по их версии, составлен «Акт»), не зарегистрирована в Журнале регистрации телефонограмм прокуратуры Канавинского района (Журнал был исследован в суде в подлиннике по моему требованию), что как правило делается, о чем также показала свидетель зав.канцелярией Хорькова. Все иные телефонограммы, приходившие от Майоровой в мой адрес в связи с проводимой ей служебной проверкой были в нем зарегистрированы, это также увидел суд. Однако фиктивная телефонограмма зарегистрирована не была, просто потому, что эту «липу» прокуратура придумала уже после моего увольнения, когда мое дело было уже в суде, и места в Журнале, куда ее можно было бы вписать задним числом, уже не было. Сама зав.канцелярией Хорькова указанную телефонограмму не принимала и показала, что ничего о ней не знает. По версии прокуратуры телефонограмма неизвестно почему была передана через самого зам.прокурора Березина.
Даже подделку эти циничные люди, будучи профессионально некомпетентными, получившими свои должности по блату, не способны составить как следует, что, впрочем, свидетельствует об их полнейшей уверенности в собственной всесильности и безнаказанности. Они знают, что любая их «липа» пройдет без сучка и задоринки. Для них ничего не значит даже то, что, желая выслужиться перед руководством прокуратуры, заинтересованном в оправдании задним числом моего незаконного увольнения, давая в суде ложные показания, они вместе с Майоровой совершили преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 303 УК РФ - фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле. Впрочем, точно также с молчаливого согласия суда прокуратура фальсифицирует доказательства и по уголовным делам...

Мысь писал(а)
Полагаю, вы понимаете, что в "энциклопедию" я не могу вставлять эту книжку целиком.

Манштейн писал(а)
Повторяю ещё раз: есть факт. Объективный факт. Вот и напишите про объективный факт: <br> «В феврале 2005 года уволен из органов прокуратуры, основание его увольнения сформулировано как совершение проступка, ...

Мысь писал(а)
Хотите и о вас заметку заведем?

Мысь писал(а)
То, что вы зовете приукрашиванием - работа с имеющимися источниками: статья об Алексее состоит большей частью из уже готовых документов

Манштейн писал(а)
Пузатый дядечка слева на фото – Димочка Чистяков, он же Беллерофонт, он же belerofon… ("она же – Анна Кацнельбоген… она же ...

Grethen писал(а)
кстати а фото этого "анального мученика" есть??? <br> походу персонаж донельзя знакомый... ...

Манштейн писал(а)
Про то, чем он мне насолил - я промолчу