«Никто с этим на нормальную работу не возьмет». История нижегородки, живущей с ошибочными диагнозами от психиатров

Детство и юношество — важнейшие периоды в жизни человека, которые должны быть комфортными и беззаботными. Увы, не каждый может похвастаться тем, что детские годы прошли хорошо и спокойно. Некоторые родители тем или иным образом серьезно осложнили жизнь своим чадам.

NN.RU пообщался с нижегородкой, которая по прихоти мамы подростковые годы провела в психбольнице. Однако кроме поломанной психики и загубленной юности у девушки есть еще одна серьезная проблема. Врачи городской психбольницы поставили ей спорный диагноз, с которым девушка не может полноценно жить в обществе. Как нижегородка попала в психушку, что творится в стенах стационара и почему она до сих пор не может спокойно спать по ночам — в нашем материале.

Нашу героиню зовут Екатерина, она родилась и выросла в Нижнем Новгороде. Мама долгое время воспитывала Катю одна, и отношения, скажем прямо, между ними были далеко не самые теплые. Девушка вспоминает, что была трудным подростком, но и от мамы особой любви не видела.

Проблемы в семье Екатерины обострились в 14–15 лет — тогда у матери появился новый ухажер, с которым отношения у девочки сразу не заладились. Скандалов и конфликтов между родственниками стало только больше. Так как ссоры нередко сопровождались слезами и криками со стороны Кати, мама решила показать ее психиатру: подумала, что столь импульсивная дочь может иметь проблемы с головой.

— Когда меня впервые положили в психушку, мне было 15 лет. Незадолго до этого я посещала психотерапевта, и как-то он посоветовал маме показать меня в клинике на Июльских Дней. Мама хотела припугнуть меня. Я помню тот день. Собираюсь в школу, беру рюкзак, а она говорит, что он мне больше не понадобится, — объяснила почему. Я попыталась убежать, но отчим поймал меня и насильно посадил в машину. По итогу меня туда привезли и сразу отобрали телефон, забрали вещи и госпитализировали, — вспоминает Катя.

Позднее девушка узнала, что в свои 15 лет могла отказаться от госпитализации, но на тот момент, по словам Екатерины, ее вынудили подписать добровольное согласие. Нижегородка утверждает: ее попросту запугали, сказав, что будет лучше отлежать добровольно месяц, чем принудительно полгода. С тех пор для девушки начались регулярные и «увлекательные» путешествия в психушку.

Как рассказала Екатерина, в стационаре есть свои условия и даже иерархия. Только что прибывших кладут в общую палату, рассчитанную на 18–20 человек, где люди ждут дальнейшего распределения около 4–6 дней. По словам девушки, чтобы выжить в психушке, надо соблюдать несколько правил: не портить отношения с санитарками и убираться в помещениях. С первым всё понятно, а за второе, как отмечает нижегородка, можно получить у персонала сигареты. Кроме того, выстроив нормальные отношения с медсестрами, можно рассчитывать на некоторые поблажки во время больничной жизни.

— Мне, по сути, уже не надо было драить толчки вместе со всеми. Но я, кстати, всё равно старалась это делать, потому что санитарки лучше начинали относиться. Например, могли кофе налить вечером. То есть кипяток-то нам и так давали, но в последний раз его могли налить только часов в 6 вечера. А тут, если ты на хорошем счету, можно попросить кипяток, когда все уснут, заварить кофе и посидеть с сигаретой в тишине. И тебя никто ругать не будет. Можно было и просто поболтать с санитарками, потому что они уже видят знакомое лицо и знают, что ты нормальная девчонка. Со второго раза вообще не так уж паршиво и больно лежать там было, появлялись даже какие-то плюсы, — вспоминает девушка.

Накануне каждой госпитализации Катя серьезно ругалась с мамой или ее сожителем, нередко это заканчивалось рукоприкладством с их стороны. Уже во взрослом возрасте нижегородка начала понимать, что мама просто хотела избавиться от нее хоть на какое-то время, спрятав от своих глаз в стенах стационара. Девушка вспоминает, что как-то она оказалась в психушке в свой день рождения. Мама тогда обещала приехать и поздравить ее, но, как выяснилось позднее, женщина попросту уехала в отпуск вместе с любовником.

— Я в тот день ждала от нее звонка, но она не позвонила, два дня не брала трубку, но в соцсетях онлайн была. Я тогда подумала, может, она в командировку уехала, может, связи нет или в самолете еще летит. До меня дошло, что к чему, когда в соцсетях увидела ее фото. Оказалось, она просто умотала в Турцию и мне даже ничего не сказала.

Поворотным для Екатерины стал год ее совершеннолетия. Тогда девушка впервые отказалась подписывать согласие на добровольную госпитализацию. Правда, врачи в очередной раз припугнули ее, что тогда это произойдет принудительно.

— Я тогда ответила, что мне уже плевать. Когда меня положили, то ко мне на разговор сразу пришла врач и вновь попросила, чтобы я подписала бумагу о добровольном согласии, и я вновь отказалась. Врач пообещала, что если я всё подпишу, то меня продержат недолго. Только тогда ее подписала. К слову, пролежала я там всего неделю, как и обещала врач. Хоть изначально и надеялась, что меня там продержат всего три дня. Это был мой последний раз, когда я лечилась в психбольнице.

Увы, но последствия трудного детства в психушке тянутся в жизни Екатерины до сих пор. Дело в том, что изначально нижегородка лечилась в психиатрической больнице № 2. Там ей поставили два серьезных диагноза: «шизотипическое расстройство личности» и «псевдопсихопатиическая шизофрениия». Причем о наличии серьезных расстройств Катя долгое время даже не подозревала. Имея в карточке такие заболевания, их носитель обречен на ряд социальных ограничений. Но суть в том, что дальнейшее обследование наличие этих диагнозов не подтвердило.

— Когда мне исполнилось 18, я сама начала выбирать специалиста, у которого буду лечиться. Беседовала и с частными психотерапевтами, и с врачами психиатрической больницы № 1 на улице Ульянова. И никто из них не подтвердил у меня эти диагнозы. Я прикрепилась к больнице на Ульянова, и там их так и не подтвердили.

По словам нижегородки, медики были не против поменять диагноз, но сделать этого не получается ввиду каких-то системных препятствий. Кроме того, даже если это произойдет, в системе всё равно будет отображаться, что ранее эти диагнозы стояли.

Девушка хочет добиться того, чтобы произошедшее признали врачебной ошибкой, поскольку другие специалисты не подтверждают страшные недуги. По факту у Екатерины есть пограничное расстройство личности и подозрение на биполярное расстройство. Однако, как сама отмечает нижегородка, это скорее настроенческие перемены, чем «реальный сдвиг по фазе».

Тем не менее наличие диагнозов в карточке портит жизнь Екатерине. Кате не удается получить права, хотя очень хочется, также девушка не может работать в ряде профессий.

— Учителем, например, я быть точно не планировала и не хотела бы. А вот получить медицинское образование я реально мечтаю. Хотела бы отучиться на психиатра, чтобы помогать людям, оказавшимся в ситуации, подобной моей. Но в медицину, как и в кучу других профессий, мне путь заказан. Даже если диагнозы поменяют, то в карточке они всё равно будут отображаться, никто с этим на нормальную работу не возьмет.

Каких-то конкретных указаний, что делать в сложившейся ситуации, нижегородке не дали. Однако врачи из клиники на Ульянова пообещали собрать по этому поводу комиссию, чтобы проанализировать дальнейшие варианты.

Отношения у девушки с мамой так и остаются напряженными. В беседе с нами Екатерина призналась, что хоть и переехала, но полностью сепарироваться от токсичной родственницы не смогла. Девушка много о чем сожалеет, но до сих пор искреннее любит маму, несмотря на всё, что происходило в их отношениях.