«Терпеть не мог потухших глаз и вялых речей». Умер нижегородский издатель Юрий Иванов

23 сентября после продолжительной болезни умер нижегородский издатель Юрий Иванов. О том, каким человеком он был и как боролся со своим недугом, — шеф-редактор журнала «Телесемь» в Нижнем Новгороде Ирина Александрова.

23 сентября не стало крупнейшего нижегородского издателя Юрия Ивановича Иванова. Больше года он боролся с тяжелейшим недугом. Понимая всю серьезность своего заболевания, был тем не менее полон решимости с ним справиться. Увы, не получилось. Всем, кто знал его и всё это время держал за него кулачки, сегодня очень больно. Конечно, тяжелее всего сейчас самым близким — жене, сыну, внуку. Но и всем остальным, кто близко знал Юрия Ивановича, трудно смириться с его уходом. Он был человеком ярким, неоднозначным, прямолинейным, и говорить о нем в прошедшем времени непросто.

Ему было всего 70 лет. Последний год жизни его реалиями были стационары, обследования, сеансы химиотерапии. И при этом — ни малейшего уныния! Это не был оптимизм плохо информированного человека: стадию своего заболевания он знал изначально и отдавал себе отчет в наиболее вероятных перспективах. Но жил так, как будто регулярные визиты в клинику были не более чем профилактическими мероприятиями. Он и здесь, в финале своего земного пути, смог удивить, как умел это делать всю свою жизнь. До последнего интересовался всем, что происходит и в мире, и в стране, и в городе, и в жизни многочисленных знакомых и коллег. С ним хотелось общаться и делиться — ему же всё было важно!

Один из последних наших с ним разговоров — обсуждение празднования 800-летия Нижнего. Шла с пресс-конференции Ильи Авербуха, режиссера-постановщика юбилейного шоу, и по телефону восторженно рассказывала, какие грандиозные торжества предстоят в городе. А он, уже подхвативший ковид (который, видимо, внес свою весомую лепту в течение основного заболевания), с интересом расспрашивал о деталях торжества. Нет, он знал, что увидит юбилейные мероприятия в лучшем случае по телевизору, но издатель жил в нем до последнего и ушел вместе с ним. Эта часть жизни всегда была для него одной из самых значимых.

…Мы познакомились, страшно сказать, в прошлом веке, когда я пришла в редакцию газет «Перекресток России» (так тогда назывался региональный выпуск «Комсомольской правды») и «Ваша антенна» (предшественник нынешнего журнала «Антенна-Телесемь»). Стою в коридоре, прижимая к груди исписанные листки с какими-то немудреными заметками. Сердце отчаянно колотится от волнения: еще бы, я пришла пробовать силы в самый крутой издательский дом Нижнего! По коридору, прихрамывая, идет мужчина в дорогом пиджаке, покручивая в руках керамическую трубку (это была его маленькая слабость). Останавливается, смотрит внимательно, чуть прищурясь: «Ты кто? Чего тут стоишь?» Начинаю сбивчиво объяснять, что пришла попробовать силы в журналистике, заметки вот свои принесла. «Кому их показать?» — спрашиваю. «Тебе вот сюда, в редакцию», — кивает на ближайшую дверь и скрывается в кабинете напротив. Через неделю встречаемся с ним всё в том же коридоре. «О, ты снова здесь! — говорит мужчина с трубкой. — Ну тогда добро пожаловать! Дерзай!» И снова скрывается в своем кабинете. Лишь спустя полтора года, когда меня взяли в штат, я узнала, что заветное «Дерзай!» услышала от одного из акционеров издательского дома.

«Дерзай!» и «Ну давай!» были его любимыми словами в общении с коллективом. Он терпеть не мог потухших глаз и вялых речей: ему надо было, чтобы его люди «дерзали». Инициативу он одобрял. Правда, если идеи казались ему нежизнеспособными, в выражении своих эмоций не стеснялся. Он вообще не был склонен к излишним политесам. Мог расшуметься так, что стены дрожали! Но при этом никогда никому не было ни обидно, ни страшно. Как-то очень по-доброму он ругался, хоть и громко. Психанет, бывало, накричит (как правило, по делу) — и через пять минут: «Красуля моя, ты уж не расстроилась ли?» (красулями у него были все до единой женщины предприятия!). Ну как тут обижаться?

Ему было важно всё: как работают его люди, как отдыхают, как живут, чему радуются и о чем печалятся. «Спина болит? Еще бы — столько перед компьютером сидеть! А ну, марш в бассейн! Мы тут группой по субботам ходим, присоединяйся. Сын-то как, экзамены сдал? А поступать куда собирается? Девушка у него есть? Смотри, с опекой не перестарайся — мужик растет!» — и всё в таком духе. Или: «Ты чего всё в черном да в сером? Меняй цветовую гамму — темное старит!» Когда в прошлом году я попала в больницу с ковидом, он звонил почти каждый день: «Ну как ты там? Держись, всё будет хорошо, победишь ты эту заразу!» А спустя месяц настал мой черед звонить и убеждать, что рак сегодня лечится и он с ним непременно справится. И я до сих пор не пойму, почему этого не произошло. И сколько еще тех, кто знал Юрия Ивановича, недоумевают по этому поводу.

Прощание с Юрием Ивановичем Ивановым состоится 25 сентября с 11:00 до 12:00 на Бугровском кладбище.