Ведь проще, когда дети с инвалидностью учатся отдельно. Или нет?

Мы сидели с детьми в большой аудитории. Впрочем, детьми их сложно назвать – в 14 лет человек уже не ребенок. Да и «сидели» - понятие весьма относительное. Дети (то есть подростки, конечно же) то и дело вскакивали, спорили, подбегали к доске, записывали свои мысли… За полчаса они создали проект школы, в которой было бы удобно учиться всем – и детям с разными формами инвалидности, и детям, ее не имеющим.

Я тогда подумал, что это, наверное, какие-то уникальные дети, раз они смогли сделать то, что государство никак не сделает за последние 20 лет. Но на следующий день мы провели похожее занятие в группе 12-летних – и они тоже придумали свои проекты школы. А через два часа после этого мы уже занимались с детьми 7-10 лет – и они создали свою школу (пусть и с летающими стульями и волшебной кнопкой, на которую нажмешь – и она считывает все твои мысли и делает все, что ты хочешь).

Да, за последние две недели мы благодаря Сбербанку провели цикл занятий для нижегородских школьников. Рассказывали детям об инвалидности, объясняли, как правильно их называть, как общаться. Точнее, играли – много и вдохновенно.

И всегда в конце занятия дети создавали свой проект инклюзивной школы.

- Слушайте, а зачем вообще такая школа нужна? – спросил нас один из пап. – Ведь проще же, когда дети с инвалидностью учатся отдельно.

- Кому проще? – уточнил я.

- Ну-у-у… Всем проще.

И я вспомнил моего знакомого мальчика Сашу. Он плохо ходит – без костылей пока не получается, хотя Саша верит, что когда-нибудь сможет станцевать чечетку. Руки тоже его пока слушаются не на отлично (в планах – научиться вышивать крестиком). Саша учится дома – он просто не может ходить в школу. Нет, до школы его бы довезли, и из школы забрали. Но там, внутри четырехэтажного школьного здания он сам сможет передвигаться разве что по первому этажу. А по лестнице – уже никак.

Саше очень хочется учиться вместе со всеми. Говорит, скучно без общения.

- А если над тобой будут смеяться? – спрашиваю его. – Ведь могут, это правда.

- Ну и что, - говорит он. – То есть мне бы не хотелось, конечно. Но мне же все равно потом с этими людьми жить. Пусть лучше они в детстве привыкнут, что есть такие люди с инвалидностью.

Саша – философ. И мне очень хочется, чтобы он ходил в школу. Но пока – не удается.

Инклюзивное образование у нас, конечно, есть – на бумаге. В реальности большинство ребят, которые могли бы учиться в общеобразовательной школе, учатся либо дома, либо в специализированных заведениях. Считается, что так лучше.

Но разве они будут жить в специализированном обществе? Разве в их мире будут какие-то особые законы, особые люди, особые способы зарабатывания денег?

Нет. Все будет как у всех. Только вот многие из тех, кто мог бы работать, после окончания школы сядут дома к телевизору – и все. Они не привыкли к этому миру. А этот мир не привык к ним. В школе (да простят меня учителя) в первую очередь закладываются не знания, умения и навыки. В школе мы учимся жить в обществе. Через обиды и дразнилки. Через дергание за косички и «Марь Иванна, он мне язык показывает!» Через шпаргалки и «двойки».

Кстати, лучше всего к общению с людьми, имеющими инвалидность, подготовлены… правильно, дети. Больше года мы обиваем пороги кабинетов чиновников и просим их хотя бы новые, строящиеся объекты сдавать такими, чтобы они были удобны для всех – и для людей с инвалидностью, и для тех, кто ее не имеет. Чиновники говорят: «Так вот же пандусы!» Только угол наклона в них такой, что мне нужно забросить наверх альпинистскую «кошку», а потом подтягиваться к ней, держась за веревку. А когда я уточняю, что помимо людей на колясках существуют еще и люди невидящие и неслышащие, и для них тоже нужны свои условия, на меня начинают смотреть… В общем, этот взгляд отнюдь не выражает тепло.

- И парты! Проходы между партами! Они должны быть такими, чтобы человек на коляске мог легко пройти и занять свое место!

- А для невидящих ребят должно быть четко определено их место в классе. А то все любят пересаживаться, кому как вздумается. А таким ребятам это неудобно, они же всю планировку класса держат в памяти!

- И тактильные таблички на стене! А на полу тактильные плиты!

- А звонок пусть не только звонит, но и мигает – это для слабослышащих ребят!

Они сыпали разумными, верными, вполне реализуемыми идеями – нижегородские подростки.

Они говорили, что на первых этапах у каждого из ребят с инвалидностью должен быть свой тьютор – педагог, который поможет им привыкнуть к школе, научить учиться. Они советовали издать учебники, написанные брайлевским шрифтом и к каждому из неслышащих ребят приставить сурдопереводчика…

- Или пусть бегущая строка над доской! Что говорит учитель – сразу высвечивается на бегущей строке. Так и слышащие дети лучше запомнят, когда будут одновременно и слышать, и читать! – перебивали меня, дополняли, летели мыслью – по ступенькам (сделать в школе лифт!), в столовую (оставить широкие проходы!) и даже заглядывают в туалет (прикрутить поручни, чтоб ребятам на коляске было удобно!).

- И в учительской тоже чтоб столы были широко расставлены, - добавил десятилетний парнишка.

- Почему? Чтобы провинившийся ученик на коляске мог бы свободно пройти на педсовет? – рассмеялся я.

- Нет! – удивился парнишка. - Чтобы учителя могли свободно пройти. Среди учителей тоже ведь будут люди с инвалидностью! Они же тоже могут в школе работать, правда? – и посмотрел на меня.

А почему бы, собственно говоря, и нет? По-моему, очень даже да.

Роман Пономаренко, руководитель НРООИ «Ковчег».