«Актерство — история недолговечная». Интервью NN.RU с Натальей Бочкаревой — о «клейме» Даши Букиной и родах после 40

Наталья Бочкарева знакома многим россиянам по яркой роли Даши Букиной в сериале «Счастливы вместе». Однако в жизни уроженки Нижнего Новгорода это далеко не единственное достижение, более того — актерское искусство не в приоритете. Журналист NN.RU Алексей Сапожков пообщался со звездной землячкой. Как Наталья пришла к известности, испоганил ли ее жизнь образ рыжей домохозяйки и почему роды после 40 всё равно здорово — читайте в нашем интервью.

— Скажу ужасную, но, думаю, правдивую вещь — по большей части вас знают по роли Даши Букиной, хотя за спиной 13 лет в МХАТе и огромное количество сыгранных персонажей. У вас нет подобного чувства?

— Есть, конечно, есть. Это меня до сих пор и двигает. В смысле того, что я еще до конца не раскрыта, меня до конца не знают. Мне есть куда расти, есть куда стремиться. Сделать то, что еще не сделала. Поэтому, конечно, это является моей мотивацией.

— А что хотелось бы сделать?

— Сыграть в военном фильме. Мое самоотверженное пионерское детство до сих пор живет во мне: надо что-то сделать для страны, для Родины, оставить след. Нас же так воспитывали. Если ты пионер — помогаешь ветеранам, собираешь металлолом. Я всё это проходила, прекрасно помню.

— Жизнь актера, тем более еще и многодетной матери, нелегка. Как выглядит ваш обычный день?

— Был один день, когда у меня с утра была репетиция нового спектакля, потом — одна сцена на съемочной площадке, затем я ехала на мероприятие, а вечер закончила в мастерской, рисуя картины. Так выглядит обычный день. Недавно в четыре утра приехала с гастролей из Смоленска, и сразу на съемочную площадку. Потом в мастерскую — кстати, писать картину про Нижний Новгород.

— Почему выбрали Москву, а не Нижний?

— Постараюсь объяснить. Сейчас, конечно, эти грани постепенно стираются и не такие четкие, как 17–18 лет назад, но они всё равно есть. К нам в Нижний Новгород приезжали тогда со спектаклями из Москвы, и я никогда не забуду спектакль «Свадьба» Петра Фоменко, который сделали студенты. Они буквально вихрем внеслись в наш учебный театр на Покровке.

Я поняла, что это люди с другой скоростью жизни. Наталья Павловна, педагог наш по зарубежной литературе, тогда говорила: «Отправляйтесь в Москву, смотрите спектакли». Мы, студенты, конечно, этим и занимались. На свои последние деньги покупали билеты на поезда. И благо тогда, как и сейчас, по студенческому билету театрального вуза можно было посетить любой спектакль бесплатно.

Мы в выходные неслись в Москву. Мне снес голову спектакль «Смертельный номер» в МХАТе с Владимиром Машковым, Андреем Паниным, Валерием Беляковым и Виталием Егоровым. То есть там просто был весь цвет «Табакерки». Просто снесло голову от талантливого спектакля, меня аж трясло, до какой степени понравилось. Я поняла, что это гениальнейшие актеры, и все они ученики Олега Павловича Табакова, во главе, конечно же, с режиссером Машковым.

В Москве всё по-другому тогда казалось. Тут машины ездят с другой скоростью, тут люди ходят быстрее. Огромное количество выставок, спектаклей — мне хотелось посетить все, а у меня всего лишь два дня, суббота и воскресенье. Часов в сутках не хватит. Потом я возвращалась в Нижний после сумасшедшей поездки и мне казалось, здесь люди даже ходят медленнее.

Для кого-то это суета, кто-то ее не любит и считает, что в Москве один год идет за пять. Мне это нравилось и до сих пор нравится. Нравится, когда я завалена делами от семи утра и до семи утра другого дня. Даже на выходных могу загрузить себя делами.

В Нижнем, конечно, культурная жизнь стала насыщеннее. Очень много театров, по сравнению с другими городами. Если раньше в «Юбилейный» приезжал Петросян или Арлазоров, то это считалось событием. Сейчас этими событиями уже народ не удивить. Открывается еще куча других мест, интересных галерей, частных музеев. Очень интересные идут экскурсии — как-то ходила на «Загадочный Нижний», где рассказывали про призраков и мистику.

Появились даже места, где можно просто погулять. Как здорово сделали Покровку! У нас появились такие милые бронзовые скульптурки. Я на козе, помню, всё сидела верхом. Всё, что могла натереть — натерла.

— Некоторым актерам сразу выпадает шанс показать себя. Недавно вы снялись в ремейке советского фильма «Вам и не снилось», и так вышло, что там была однокурсница моей знакомой, которую пригласили без прослушивания. Вам же тоже выпадал такой шанс?

— Я тоже первый раз снялась в фильме, еще будучи в Нижнем Новгороде, пусть в небольшой роли, в «Китайском сервизе». И тогда уже увидела Анну Самохину, Янковского, молодого Безрукова — безудержного, яркого, сумасшедшего, эмоционального. Какие-то безумно энергичные актеры у Табакова были.

— Безруков до сих пор энергичный?

— Конечно. Мы с ним были вместе в фильме «Бендер. Начало» (18+), где он играл главную роль. А я Нонну Циц.

— Стараетесь поддерживать контакт с земляками?

— Конечно. Был момент, когда первый супруг Полины Гагариной, Петр Кислов, подошел ко мне, еще будучи молодым студентом: «Здравствуйте, Наталья Владимировна, вы были на четвертом курсе, а я в Нижегородском театральном училище вашему курсу помогал. Мы там стулья носили». И мы тогда с Петей очень подружились. Я, на самом деле, всегда, когда встречаю земляков, сразу предлагаю общаться и поддерживать друг друга.

Землячество должно существовать. Я радуюсь, когда нижегородцы имеют карьерный рост и добиваются чего-то в жизни.

— Даша Букина, ваш персонаж, по задумке сериала постоянно молодилась. Какие в реальной жизни у вас секреты красоты?

— Конечно, хочется быть молодой и красивой. Не знаю, как насчет молодиться, но держать себя в форме и тонусе необходимо. И прежде всего сердцем и душой быть молодой. Заниматься спортом, например. Косметологи и их новаторские методы, мы же всё-таки живем в XXI веке, нам не чужды.

Главное — не унывать. Помнить, что по жизни, поверьте, нас двигают не успехи, а неудачи. Если они случаются — надо что-то в жизни пересмотреть и идти дальше. Ничто не должно сломать внутренний стержень. Второе — делать что-то хорошее в жизни. Причем безвозмездно, не требуя ничего взамен. Третье — любовь. Любить можно всё, что вообще ходит и двигается. Собак, кошек, помогать, например, коллегам по съемочной площадке.

Безусловно духовное и внешнее связано. Можно начинать улучшать себя от внешнего к внутреннему, а можно от внутреннего к внешнему. Я вот как раз говорю про внутреннее состояние души. Это состояние любви или влюбленности, поиск позитива. От этого у тебя будут гореть глаза.

А что касается внешнего — надо держать себя в физической форме, причем необязательно ходить в спортзал, хотя это один из лучших способов. Можно плавать в речке, бегать вокруг дома с любимым псом, помогать бабушке копать огород — это тоже всё физический труд, причем еще и полезный.

— Вы много сказали о любви. Говоря о вашем браке — до сих пор питаете к мужу те же чувства, что и раньше?

— Безусловно. И я могу сказать, что годы не изменили моего отношения, и даже не притупили чувства. Несмотря на все семейные дела, которые есть у всех. Мне кажется, что залог хорошего брака — когда вы с супругом, помимо того, что любите друг друга, еще являетесь друзьями, когда есть общие интересы.

Вы можете сплавить на пару дней детей бабушке и провести романтические свидания — это укрепит союз. Мы в самом начале знакомства с мужем однажды за целую ночь, с десяти вечера до часа дня следующего дня, гуляли по Садовому кольцу, читая таблички, где кто родился.

Это был, наверное, самый впечатляющий случай за всю мою жизнь. Думала тогда: «Боже мой, неужели нашла человека, которому тоже это интересно?». Или, например, в пандемийные годы — мы брали микроавтобус и ездили по России. У нас таких приключений, даже семейного характера, очень много.

— Здорово, когда чувства не увядают даже спустя многие годы. Мне кажется, в наше время мало мужчин могут взять на себя ответственность за брак. Или я ошибаюсь?

— Они боятся рутины. Всё по большому счету зависит от женщины. Женщины очень сильно видоизменились. В каком смысле? Есть женщины, которые всё берут на себя. Они тоже сейчас не особо стремятся, знаете, в 19 лет рожать детей, как наши мамы и бабушки. Мой отец, например, был 11-м ребенком в семье. Такие люди сейчас редкость, и я ими восхищаюсь.

Женщины строят карьеру. Они хотят, понятное дело, сначала сами поработать, заработать, думают о карьерном росте. Многие даже к суррогатному материнству прибегают, что вообще в корне неправильно, если женщина здоровая и может родить ребенка сама. Хотя никого не осуждаю, ситуации бывают разные.

Женщины морально сильнее. Правда, они могут очень многое вынести. И ради детей пойти на многое. Поэтому у нас у многих, даже без мужчин, вырастают замечательные дети. Сколько таких примеров, когда женщина тянет одна, воспитывая и одного, и двух, и более детей. Мы выносливые.

Но женщина не должна брать на себя слишком много. Она должна заниматься в первую очередь семейным очагом и уважительно, несмотря ни на что, относиться к мужчине. Мужчина всегда это оценит. Хвалите его, даже если вам кажется, что он этого не заслуживает.

И, кстати, очень часто женщины задают вопрос: «Где деньги?». Это пугает мужчину — он всё время чего-то должен. Женщины часто, особенно становясь супругами, заколебывают мужей тем, что они должны всё. Должен быть хорошим отцом, должен быть хорошим мужем, должен быть хорошим сыном. Я всегда говорю: «Никто никому ничего не должен. Вы рядом, потому что это обоюдное согласие двух. Вы так решили. Если что-то кого-то не устраивает, лучше не выносить мозги, понимаете?»

Ведь и женщины, и мужчины сразу пытаются разводиться и убежать от проблем. Это легче всего. Поэтому я считаю, что людям надо венчаться. Это есть во всех религиях. Тебя же никто не заставляет давать согласие перед Богом? Это абсолютно добровольное согласие, что ты с этим человеком навсегда. Сразу все моменты отпадают. Ты понимаешь, что вы вместе будете и в горести, и в радости.

— Возвращаясь к вопросу о семейной поддержке. Несколько месяцев назад вы говорили, что во время скандала в 2019-м семья была однозначно на вашей стороне. Поменялось ли у вас или у родных отношение к произошедшему?

— Семья меня всегда поддерживала. В жизни может всякое произойти, в том числе и какие-то несправедливости. У меня публичная профессия, и разного рода неприятные истории случаются. Всё осталось в прошлом. Меня это очень сильно закалило. Я стала сильнее морально.

— В каждом большом плохом есть маленькое хорошее?

— Не было бы счастья, да несчастье помогло. Возникли и новые проекты, и новые спектакли, и люди выражали мне свою поддержку, поскольку понимали — это раздутый скандал. Мы с семьей, я считаю, очень достойно его пережили. У меня после этого даже пошел новый взлет в карьере.

У меня была хорошая нижегородская школа. В лице моей тетушки Коки, которая всегда говорила: «Вперед, ни шагу назад». И в лице моих прекрасных педагогов. Когда я только собиралась учиться в Москве, меня об этом предупреждали: что будут и провокации, будут и топить, и уничтожать, и морально подавлять. Вот всё зависит от тебя — как ты выстоишь.

— Поговорим про ваше становление и творчество. Как удалось попасть к Табакову? Что вы показали жюри на прослушивании?

— Ну, начнем с того, что я не была на прослушивании. Олег Павлович просто приехал в Нижний Новгород с творческим вечером и пришел к нам в учебный театр на Покровке. Мы, как четвертый курс, показывали ему класс-концерт. Потом была с ним встреча, на которой он рассказывал о себе и своей школе. Я уже видела его спектакли на сцене МХАТа с Машковым, Андреем Паниным, Виталием Егоровым.

Я заразилась мыслью, что хочу учиться только у Табакова. Я была такая не единственная — Ирина Пегова тоже хотела попасть в МХАТ, только к Петру Фоменко.

— Старались держаться вместе?

— Да. Я набралась смелости, подошла к Табакову и сказала: «Хочу у вас учиться». Он уже видел мое выступление на класс-концерте, так что имел представление обо мне. Он так философско-риторически ответил: «Ну, давайте недельки через две приезжайте, и мы посмотрим».

Через две недели я уже сидела на Чаплыгина: приехала туда в шесть утра ночным поездом. Подхожу к посту охраны, говорю, что мне назначена встреча с Олегом Павловичем. В итоге заснула на лавке, пока его ждала. Разбудил и сказал подготовить материал. В итоге взяли меня на конец второго курса.

— До этого момента вы же еще работали журналистом. Расскажете подробнее?

— Трудилась на радио. У нас был куратор, который давал корреспондентам задания для эфира — взять у кого-то интервью, съездить куда-то. Это было всё на профессиональном уровне, мы серьезно готовились. Вопросы по типу «где родился» — банальщина. Надо было сделать так, чтобы было интересно. Нас обучали другой журналистике, и мне это очень в жизни помогло.

Время ограничено, ты не можешь рассусоливаться, сидеть и мямлить. Надо быстро, конкретно и максимально много задать вопросов, не обременив человека незнанием его биографии. Когда ко мне приходят на интервью и спрашивают, где я родилась, я хочу спросить: «Кто вас вообще взял журналистом?».

А уж как начинают привирать… Я столько раз приглашала журналистов посмотреть на свои спектакли, а потом они не досиживали до конца и начинали финалы фантазировать. Меня это безумно бесит. А самое ужасное — это всё остается безнаказанным.

Профессия журналиста, как и актера, несет определенный месседж в обществе. Ты должен соответствовать — на тебя смотрят, тебя слушают, читают. Я брала интервью у Яна Арлазорова, у Дмитрия Певцова, Евгения Петросяна. К нам в Нижний приезжали выступать в «Юбилейный», меня постоянно отправляли туда корреспондентом, чтобы в антракте или перед выступлением взять интервью, не задерживая гостя.

— Возникал ли диссонанс между образом человека на сцене и в жизни?

— Ян Арлазоров. Он, с одной стороны, был юмористом, а в жизни это была просто полная противоположность тому, что мы видели на экранах. Совершенно малоразговорчивый человек, и мне показалось даже, что немного застенчивый. Говорил очень односложно, не вдаваясь в подробности. А вот, например, Евгений Петросян — наоборот. Он был для меня каким-то добродушным дедушкой по типу Деда Мороза.

— Кроме театра и кино, вы еще занимаетесь живописью. Никогда не думали поменять вектор карьеры и стать художником окончательно?

— До академии Строганова я относилась к этому только как к хобби. У меня рука не поднималась продавать картины и относиться к этому как к работе. Я считаю, что в каждом деле ты должен быть профессионалом, должен понимать, что делаешь.

Поэтому относилась к этому исключительно как к хобби. Недавно я окончила академию как художник-монументалист, и уже имея в арсенале такую специальность, к этому отношусь по-другому. И сейчас еще оттачиваю в скульптуре, в стекле. Благодаря «Строгановке» я очень полюбила стекло — и витражное искусство, и скульптуру. Моей дипломной работой была скульптура из стекла и камня.

— Вырисовывается такая картина, прошу прощения за каламбур: будто вы решили перейти из актрис в художники. Почему?

— Мне это просто нравится. Всегда хотелось заниматься живописью, а актерство для женщины — история очень недолговечная. Всем нравятся молодые, красивые, талантливые — сами понимаете.

И я поняла, что живопись — это вечное искусство. Ты можешь творить, пока у тебя видят глаза и двигаются руки. Сейчас я вообще могу потратить на написание полноценной картины четыре часа благодаря «Строгановке».

— Не жалко расставаться с картинами? Продавать их или дарить?

— Это всегда очень трудно, правда. Однажды такой момент был: написала для себя обезьяну. Был у меня цикл «Животные как люди» — братья наши меньшие с человеческими глазами. Картину попросили продать, увидев у меня дома: с одной стороны, я понимала, что вложила в панно всю себя. А с другой…

Считаю, что если ты творишь, читая дома монологи в тишине — это, конечно, здорово. Но не совсем целесообразно. Мы творим для людей, и творчество надо не дома складировать, а давать людям. Поэтому я и позволила эту картину оторвать от себя.

— Кроме творчества, вы еще многодетная мама. Не тяжело совмещать всё вместе?

— Это большая ответственность. У меня дети погодки, а это всё-таки непростая история. Одному спать, другому — спать, третьему — гулять. Еще и разнополые ко всему прочему. «Мама, поиграй со мной в машинки!» — «Нет, давай лучше со мной в куклы!». Я прямо как в мультике про маму-обезьяну, ощутила все прелести двух маленьких детей, но это того стоило. А с третьим ребенком, поверьте мне, я просто кайфую.

Я сама от детей не хочу никуда уезжать, сама всё делаю. Выстраиваю работу, чтобы видеть ребенка утром и вечером. Вот в последний сезон «Букиных», когда смены начинались в пять утра, я уже в шесть вечера была дома. Старалась выбить время, чтобы всегда проводить вечер с ребенком и укладывать его спать. Чтобы он знал, что мама рядом. Готова хоть в четыре утра работать, но только чтобы ребенка видеть. Еще параллельно и картины писала.

Могу сказать, что у нас есть какое-то определенное клише, что в 25 женщина считается старородящей. Знаете, когда рожаешь в зрелом возрасте — это в тебя вдыхает новые силы, какое-то обнуление, в хорошем смысле этого слова.

— Когда впервые взяли кисть в руки?

— Еще будучи студенткой в МХАТ, мы в общежитии жили вместе с девочками из художественного отделения. Они постоянно все рисовали — это не как актеры, отрепетировали и всё. Там задавали на дом сделать, например, копию картины Брейгеля, или нарисовать композиционно выстроенный натюрморт, или пейзаж. И я посмотрела, как им бедным дали очередное задание, и говорю: «Давайте помогу». Ну, понятное дело, первое время они меня обучали элементарным вещам, по типу грунтовки. А потом я втянулась и мне уже доверяли.

— Кто ваш любимый художник? Или, может, их вовсе нет?

— Айвазовский, конечно. И Левитан. Почему? Я очень люблю море и всё, что с ним связано. Второй момент, это — палитра цветов. У Айвазовского море может быть по цвету многогранным — от индиго до бирюзового, и порой даже самого неожиданного цвета, который можно только себе представить.

К слову, возле моего дома была багетная мастерская, куда я ходила обрамлять картины. Там я познакомилась с замечательным художником, Царствие ему Небесное, с Сергеем Ционом. Это была его мастерская. Он выставлялся во Франции, Италии, по всему миру. Он научил меня смешивать краски и грамотно выставлять композицию — в общем, азам.

Это стало моим хобби. Я рисовала, дарила близким картины. Многие из работ тогда уехали в Америку. Даже писала во время первого сезона «Счастливы вместе», сериал ведь курировала по франшизе Sony Pictures. Дарила коллегам, и как-то на день рождения Филиппу Киркорову.

Как-то ездили в Японию с театром «Табакерка», там познакомились с актером театра кабуки, которой подарил мне настоящее традиционное кимоно. Решила, что просто обязана отправить ему наш русский зимний пейзаж. Поэтому даже в Японии, в Фукуоко, есть мои картины.

— Вопрос не про картины, но так или иначе связанный с творчеством. Ваша школа-студия для детей. Почему взялись за этот необычный проект?

— Я уже была мамой к этому моменту. Пришла к тому, чего хотела — Олег Павлович Табаков дал мне конкретную дорогу. Я училась бесплатно, и затем мне захотелось тоже как-то помочь другим, особенно в наше капиталистическое время. Например, Машков собирает талантливых людей по всей стране.

Везде есть куча ребят, которым действительно надо помочь развиться. Я помогаю детям привить любовь к искусству, в том числе и благодаря наставлениям своего учителя. Даже если ребенок не выбирает актерскую стезю потом, это всё равно сильно ему помогает — быть личностью, как минимум. Иметь свое мнение, уметь рассуждать — это всё очень важно.

— Представьте, вы встречаете себя в 18 лет. Какой бы дали совет той Наталье Бочкаревой?

— В 18 на мне еще были розовые очки, я была достаточно легкомысленной особой. Воспринимала мир немножко поверхностно и не совсем верила в свои силы, постоянно одолевали сомнения. Я была самоедом. С возрастом это ушло, но доля здорового самоедства всё-таки осталась. Я сама не могла до конца поверить, что смогу учиться у Олега Табакова, что смогу добиться чего-то значительного уже к 25 годам. В какой-то момент вообще сказала, что если ничего не добьюсь — уйду из профессии.

— А какой совет дадите начинающим артистам?

— Давайте начнем с актеров. Надо трезво смотреть на себя и свою деятельность. Ты должен постоянно работать над собой, в том числе и самостоятельно. Нужно учиться всегда чему-то новому, и не важно, чему именно — в жизни актера может пригодиться всё. Тем более языки.

Вот пример. Был знакомый, который учил наизусть «Евгения Онегина» — так, для себя. Он развивал свою память таким образом. И вот, ему выпал шанс — предложили сыграть Онегина, а он уже знал всё произведение наизусть. Для актеров очень важна подготовка. Ты как боец на ринге: быть готовым к бою, держать тонус, постоянно тренироваться.

Безусловно, шанс может выпасть в самый непредсказуемый момент. Как только ты опустишь ручки и ударишься в уныние, именно в этот момент к тебе приходит шанс, к которому ты не готов.

Если мы говорим о кино — не надо думать, что ты супергениальный и с первого кастинга попадешь на главную роль. Надо трезво смотреть на реалии этого мира. Надо пройти миллионы кастингов, и это тоже станет твоим опытом: начнешь лучше понимать, разбираться, общаться с режиссерами. Действовать быстро — дали текст, и сразу должен сыграть сцену.

Как правило, все кастинги проходят без партнеров. Это хорошо, если у тебя будет партнер, но это редкость. А еще бывают самопробы. Ты должен владеть мастерством настолько виртуозно, чтобы правдиво сыграть с двумя стульями. Навыки приобретаются только в процессе. Кому-то на это надо 50 проб, а кому-то сотню.

Многие актеры сегодня вообще не читали книг. Актер всё-таки живет своим внутренним миром — фантазии, воображения, представления, видения. Из гаджета ты это не получишь. Книга дает для тебя пищу.

— Последний вопрос. Вы сказали про «розовые очки» и что были «самоедом». Когда полноценно ощутили себя взрослым человеком?

— Меня жизнь очень быстро и недвусмысленно научила ответственности. В 19 лет я потеряла родителей, на руках осталась 13-летняя сестра. Все милые сказки закончились. Это было тяжело, не было времени на взросление. Я должна была сразу стать взрослой. И стала.