Строгановы

Он был самим известным и богатым человеком на Руси времен Петра I, строил корабли и дарил их царю , владел землей, большей в два раза, чем Голландия в те времена.
А началось все с того, что, будучи одним из потомков Аникея Строганова, унаследовал он от прадеда волевой характер, купеческую смекалку и хозяйскую прижимистость
Хитростью, обманом, когда и просто выкупом, но сумел-таки Григорий Дмитриевич Строганов собрать воедино под свое начало все исконные Строгановские владения, На десяти миллионах гектаров стояли двадцать городков и острогов, двести деревень, и это только в Пермском крае, а еще были земли в Сольвычегодске, Устюге, Нижнем Новгороде и Москве. Григорий Дмитриевич был человек незаурядного ума, чувствовалась в нем какая-то внутренняя сила, мощь. Каким-то седьмым чувством понял он, что это за человек царь Петр, и всячески помогал государю и советом, и деньгами. Первая такая помощь была оказана еще до вступления царя на престол, когда требовалось расплатиться со стрельцами, а казна была пуста, и именно Строганов выдала тогда стрельцам жалование от имени Петра. И турецкая, и Северные войны не обошлись без помощи Строганова, за свой счет он построил и передал государю четыре хорошо вооруженных фрегата, естественно, снискав тем самым царскую любовь и уважение.
Корабли были особой любовью Петра I, в них он видел будущее своей страны, понимал, что они проложат дороги для развития России. Однажды Строганов прислал Петру I нижайшее прошение прибыть к нему на ассамблею, которая должна была состояться на корабле <<Святая Мария>>.
И вот 20 августа в означенный день на <<Святой Марии>> все было готово приезду царя, полы отдраены до блеска, корабельные пушки отливали металлом. Григорий Дмитриевич в новом камзоле, в напудренном парике, не в бороде, а выбритый по последней моде, в ожидании стоял на палубе. Гости тихо переговаривались. Застучали конские копыта по мостовой, у причала показалась карета с царским вензелем. Царь Петр сам открыл дверь и вышел из кареты. Он был быстр в движениях, во всем его естестве было какое-то желание сделать намного больше, чем он хотел, чем вообще возможно человеку.
Григорий Дмитриевич взял у быстро появившегося лакея поднос со стеклянным фужером, в котором плескалось янтарное вино и сам поприветствовал с поклоном царя.
Царь выпил чарку, усмехнулся и согласился посмотреть корабль "Святая Мария", а кораблю было чем гордиться - он был сделан из лучшего леса лучшими корабельными мастерами. Это было красивое, надежное судно, которое по достоинству оценил царь. А, когда осмотр корабля был окончен, Строганов позвал Петра к столу. Царь развернулся и увидел, что накрыт обед был на обычной бочке. Он вскинул брови на то, что угощение сие было по походному. Когда обед был закончен, Строганов с поклоном произнес:
- Батюшка Петр Алексеевич, не потчую я своего господина и благодетеля вполовину, и прошу смотреть на бочку как часть угощения...Царь усмехнулся, а все вокруг охнули, когда Строганов снял быстро с бочки крышку. - Бочка была полна золота.
Вот так Строганов умел дарить подарки. Он пользовался безраздельным доверием царя. А тот жаловал ему новые земельные наделы на Урале, причем, в вечное пользование. Петр Первый даже стал крестным его второго сына.

Историк С. М. Соловьев писал о нём: <<... он не имел в себе ничего строгановского, живой, болтун, шумиха, красив, строен>>.
Роман Марии Николаевны и Григория Строганова начался при жизни её первого мужа Максимилиана Лейхтенбергского. Но в 1852г г Максимилиан Лейхтенбергский умер в возрасте 35лет. Выдержав годовой траур, Великая княгиня-вдова решила обвенчаться с <<Жоржем>>, так она называла графа Григория Александровича.

4 ноября 1853 года граф сочетался браком с Великой княгиней по первому мужу Герцогиней Лейхтенбергской Марией Николаевной. Венчание проходило в домовой церкви, в родовом имении Татьяны Борисовны Потемкиной, много хлопотавшей об этой свадьбе. Свидетелями были: князь Василий Андреевич Долгоруков и граф Михаил Юрьевич Виельгорский. Первый был военным министром, и раскрытие его участия в церемонии венчания неминуемо привело бы к крушению всей служебной карьеры. Но за сестру так просил брат-наследник Великий князь Александр Николаевич, что Долгоруков, питавший к цесаревичу огромную симпатию, не устоял. Второй же свидетель, Виельгорский, доводился старшим братом управляющему двором Великой княгини, и был известным столичным композитором и скрипачом-любителем.

По словам друзей жениха , Строганов всегда был кутилой и таскался по всем публичным местам, везде имея приятелей и знакомых; со всеми был на ты. Но в год своей женитьбы, он, вероятно, для отклонения всяких подозрений, вел себя ещё распутнее, не было гулянья или танц-класса, в котором бы он не отличился. Говорили, что брак был заключён тайно и император Николай I не знал об этом, что весьма трудно было предположить, так как не мог он не знать о любовной связи дочери. Императрица Александра Фёдоровна действительно ничего не знала о свадьбе, ей объявили позже. При Александре II Строганов переехал во дворец своей супруги на Мойке. Александр II подписал специальный манифест, разрешающий этот брак, но некоторые члены семьи Марии Николаевны продолжали холодно относиться к графу, хотя Григория Александровича это мало интересовало. Даже его отец, граф Александр Григорьевич, был против заключённого брака.

По словам С. Шереметева, Строганову пришлось примириться со своим положением и обустроиться среди многочисленной семьи Великой княгини, чего и достиг он в совершенстве. Лицом он напоминал портреты Петpa I. Смуглый, с большими черными усами, у него был орлиный взгляд, густой и звучный голос, в зрелых годах он был ловок и статен, и когда он танцевал мазурку, то это было загляденье. Писатель В. Соллогуб вспоминал: Я всегда находился с Григорием Строгановым в самых дружеских отношениях и могу сказать, что редко на своем веку встречал человека такого благородного и доброго. Он представлял собой олицетворение того, что французы называют "прожигатель жизни", но в самом изящном смысле. Всегда готовый волочиться за женщинами и кутить, но в то же время всегда был готов оказать услугу товарищу, помочь бедняку, утешить страждущего.