я очень люблю вермишель. и не только потому, что она вкусная. особенно мне нравится процесс наматывания макарон на вилку. когда я отправляю макароны в рот, то остается вилка в качестве неисчезающего остатка. в принципе мне безразлично, из чего она сделана. главное, чтобы она не прогибалась под тяжестью макарон. иначе вилка потеряет свою сущность и потеряет свое предназначение. а ее предназначение состоит в том, чтобы не исчезать, особенно если есть макароны.
что такое неисчезающий остаток? определенно, это какая-то способность. это способность быть нужным для чего-то исчезающего. это способность иметь границу с исчезающим. а кто и как понимает эту способность, кто и как раскрывает и видит ее - это уже другой вопрос. лично я вижу неисчезающий остаток как способность ощущать. именно ощущение, которое существует в трех основных формах (памяти, собственно ощущении и интуиции), и дарит нам мир со всеми его понятиями и теориями. именно благодаря им мы выводим эти самые понятия и теории. и мы всегда обращаемся к нашему неисчезающему остатку – способности к ощущению. многие, наверное, спросят, почему именно способность – неисчезающий остаток. почему не само ощущение? потому что даже все содержание нашего сознания, являющегося по сути целостной совокупностью всех модификаций нашей души, де-факто может меняться. мы непрерывно обращаемся то к памяти, то к настоящему ощущению, то к интуиции. но тем не менее мы всегда что-то забываем, а что-то вспоминаем, какое-то одно настоящее ощущение мы способны переживать по-разному, а полет интуиции все время убеждает нас в том, что мысль может иметь даже совсем непредсказуемые направления. вся эта целокупность нашего содержания, которое может меняться качественно каждую прожитую нами секунду, тем не менее внутренне имеет в своей основе всегда – способность ощущать. и именно способность ощущать, а не само ощущение это неисчезающий остаток. исчезни он – не было б и нас. я не знаю правда, откуда берется эта прекрасная способность. я не знаю, где она локализуется. я не знаю, виновато ли в этом наше тело, либо что-то еще. но я знаю, что я ощущаю. и этим я знаю, что я есть. а я есть все модификации моей души, которые, переплетаясь между собой, функционируют в данный момент.
когда – я? я – это всегда. в прошлом был я, и сейчас тоже я, я – буду и в будущем. но откуда у нас такая уверенность? и снова остается вилка, которая хранит в себе все содержание твоей я-размерной системы. и чем она прочней, тем лучше. тем четче ты осознаешь, принимаешь свое я. тем крепче твоя идентичность, самотождественность, причастность к миру и другим людям. тем стабильнее твое владение самим собой. и другие тому подобные плюсы вытекают, как мне кажется, все оттуда же.
где – я? нивелируется ли я в своих собственных границах? вряд ли. нельзя говорить, что я не имеет границ. я имеет границы. просто оно продолжает расползаться за них, продолжает воздействовать на мир, служить кому-то. границы я – это области вещей или идей, которые не являются содержанием нашего я. ни в области памяти, ни в области настоящего ощущения, ни в области интуиции, взятых вместе. эти границы живые, они способны расширяться или сужаться. они постоянно принимают гостей или выгоняют кого-то безвозвратно. выгоняют вовне себя. выгоняют куда?
модификации моей души убеждают меня в существовании машин, зеленого цвета, актеров и кошек. точнее сказать, убеждает в их обладании способностью быть. я знаю, что они есть. но я не знаю, что они существуют.
если я расползается за пределы своих собственных границ, значит ли это, что то, что находится за пределами, перестает быть мной? скорее всего. но прежде всего это значит, что я способно оставлять следы. для кого они, если не для меня самого?